Осторожно ступая по узкой тропинке, Изуна тихо напевал себе песню, которую услышал, прогуливаясь между домов своих соклановцев. Песню эту напевала девушка, которая занималась делами во дворе (Изуна посчитал, что скорее всего она развешивала бельё после стирки, так как проходя мимо, он почувствовал сильный запах мыла, но точно он сказать не мог). Её звонкий мелодичный голос разносился по улице, словно взывая к пробуждению природы, всё ещё укрытой тонким снежным покрывалом. Этот трогатнльный девичий напев надолго засел в у юноши в голове, который неосознанно снова и снова прокручивал в сознании услышанные слова. А некоторое время спустя Учиха и вовсе не заметил, в какой момент сам стал тихо петь:
- Жизнь - одно лишь пробужденье,
жизнь летит мгновенным сном…
Это - снег, иль лёд, что тают
Пред трепещущим лучом... - пропев эти строчки, он какое-то время просто еле слышно насвистывал мелодию, а потом снова возвращаясь к словам и так по кругу. Петь у него, конечно, получалось не так хорошо, как у девушки, но Учиху это мало волновало   это - он хотел петь и пел. Что удивительно, песня совсем не надоедала, как это часто бывает с засевшими в голове мотивами. Изуне казалась, что даже если он будет продолжать повторять эти строчки ещё несколько часов подряд. Всё было естественно и так... правильно. Да, именно правильно.
Резко свернув  с тропинки, Учиха прилепил к дереву печать со следами своей чакры. Он делал это для того, чтобы ориентироваться, приходя и возвращаясь по вот таким своим меткам. Сперва было сложно и он часто побегал к помощи Мадары, но теперь он совершенно спокойно ориентировался без посторонней поддержки. Сейчас он,  например, направлялся к небольшой речушке, где оставил свой свиток призыва оружия, который скопил большое количество его чакры, из-за чего Изуна всегда без проблем добирался до того места. К реке он приходил всегда, когда хотел побыть наедине. Хоть при желании его мог обнаружить любой более-менее не неплохой сенсор, парень был уверен, что никто сюда не сунется без особой надобности. И сейчас он в полном спокойствии дошёл до места своего уединения. Довольно улыбнувшись, Изуна присел на колени на мшистый камень у реки. Не долго думая, он сдёрнув с глаз повязку, он сложил руки чашечкой и набрал в них воды, а после чего плеснул себе в лицо,  словно желая ледяной водой отрезвить сознание и избавиться от лишних мыслей.

Просиживая у воды, Изуна уже потерял счёт времени. С ним это бывало часто - будучи предоставленым самому себе, он мог потеряться в своих мыслях на несколько часов и даже не заметить этого. Размышления, словно трястна, затягивают, уводят от реальности, заставляя погрязнуть в болоте своего сознания. Отчасти слепому юноше это было известно как никому другому, потому что даже средь дня он добровольно отказался от света. Он вообще считал, что с закрытыми глазами видит лучше,  чем если бы он их держал открытыми. Отчасти, он был прав, ибо лишь лишившись зрения, для него открылся мир, полный звуков, запахов, ощущений. Он перестал видеть мир, но он наконец смог его почувствовать. Поэтому Учиха старался почаще держать глаза под повязкой. Снимая её и поднимая веки, он получал смазанную и нечёткую картинку окружающей среды и терял при этом свой мир ощущений. Однако, порой всё-таки видеть хотелось, чтобы вспомнить, что кроме темноты вокруг есть различные краски, хоть и мутные, но этого хватало для того, чтобы в памяти они возродились в разы ярче - такими, какими они были для него раньше. В такие моменты Изуна срыва повязку и оглядывался вокруг, вглядывался, стараясь увидеть как можно больше. Так, как это было сейчас. Может именно поэтому он не сразу заметил чьё-то присутствие. Таинственного незнакомца он тоже скорее почувствовал. Повернувшись туда,  где он должен был стоять, Изуна долго вглядывался и лишь спустя некоторое время смог различить среди тёмных деревьев силуэт с какими-то непонятными пятнами. Однако, чакра этого человека говорила о том,  что он тоже Учиха, поэтому Изуна не стал волноваться и лишь спокойно спросил:
- Эй, ты что тут забыл? Что-то случилось в клане?

Изуна зябко потёр руки и пожился. Заметно похолодало, а он как назло оделся не слишком тепло для нынешней погоды. Весьма неосмотрительный поступок, особенно для подхода в лес, но сетовать на свою недальновидность уже не имело смысла. В лесу стало темнее, и было ясно, что стоит возвращаться в поселение, если не хотелось, чтобы Мадара не взялся организовать поиски. Но никакого желания уходить отсюда не было, поэтому вместо того, чтобы собираться в обратный путь,  Изуна собрал небольшую кучку сухих ветвей, которых тут, благо, хватало,  и расположил их недалеко от реки.
- Стихия Огня: Огненный выстрел! - Изуна выпустил изо рта небольшую огненную струю, достаточную для того,  чтобы разжечь костёр. В то же время сухие ветви, опалённые пламенем быстро разгорелись и весело затрещали. Усевшись рядом с огнем, парень подвернулся в сторону, где, предположительно, стоял его соклановец и махнул рукой:
- Эй, может присядешь со мной или так и будешь стоять там и мёрзнуть?
Учиха усмехнулся, грея руки и довольно жмурясь от тепла. Ещё бы плед сюда с чаем и было бы совсем замечательно. Только всё это в поселении нужно было взять, а Изуна кроме кунаям и пары сюрикенов вообще ничего с собой не взял, простодушно полагая, что никто на него здесь нападать не будет. В последнее парень становился всё менее осмотрительным - слишком быстро привык к миру, что было даже глупо, в какой-то мере, ибо кто знает, сколько продержится этот союз? Кто знает, может Сенджу уже что-то готовят? В этом месте Изуна отдыхает от всего - от клана, от обязанностей, от союза.

Изуна подвинулся, этии жестом предлагая Обито сесть поближе, и палкой начал поправлять ветви в костре, тихо мыча себе под нос какую-то незатейливую мелодию. По нему и не сказать было, что буквально пару минут назад откуда-то из леса вышел его соклановец, которого он, ко всему прочему, и не  знал. Но молодого человека эта ситуация не особо смущала, даже если и стоило задуматься, что принесло сюда этого Учиху в такой поздний час.
"А сам-то чего пришёл сюда на ночь глядя?" - мгновенно отозвался внутренний голос, и Изуна тихо хмыкнул. Пожалуй, возможно парень тоже решил просто прогуляться, но последовавший с его стороны вопрос заставил в этом усомниться.
- В смысле, где находишься? В лесу, само собой, - растерянно ответил Учиха,  повернувшись лицом к собеседнику. Подумав, что это не тот ответ, что от него ожидали, он поспешно добавил:
- Километра четыре от поселения. Ты заблудился что ли? 
Изуна попытался вглядеться в лицо соклановца, хоть и понимал, что это было бесполезно - с его зрением все были на одно лицо, да и мрак, царивший в лесу, определённо не способствовал возможности видеть. Однако, ему показалось, что часть лица молодого человека словно в морщинах. Шрамы от ожога?  Вполне может быть, у многих, если не у всех,  они остались после бесчисленных сражений,  как не смываемый след войны и напоминание о пережитом  кошмаре. Парень отвернулся, подумав, что некрасиво вот так в открытую пялиться. Хоть его и раздирал интерес, он решил повременить с этим вопросом, хотя бы из вежливости.

Вглядываясь в собеседника и ожидая его ответа Обито был занят раздумьями. Он вспомнил, кого напоминал ему рядом сидящий. Младшего брата того самого легендарного Учихи Мадары. Но как такое возможно, ведь он давным-давно мертв..
"Гендзюцу? Нет,тут что-то другое.."
Тем временем до слуха Обито донеслись слова Изуны. Значит в нескольких километрах от селения.
"Селение? Он имеет ввиду Коноху?"
Обито пребывал в неком замешательстве, ибо вопросы все накапливались. Нужно было избавляться от неведения происходящего.

-Ты ведь, Учиха Изуна, не так ли?

Спросил мужчина, не прекращая греть руки. Из-за того, что Обито глядел лишь на собеседника, он не заметил как слишком близко поднес ладони к огню. Он почувствовал это собственной кожей и прошипев одернул руки, сразу приложив их к снегу. Такой контраст оказался довольно приятным. За сим брюнет и не заметил, что Изуна не без интереса наблюдает его шрамы. Довольно скоро Обито услышал хруст снега не так уж и далеко, где-то позади. Резко обернувшись он стал вглядываться в потемки, откуда и появился Сенджу, подавая голос. Обито ничего не отвечал, пребывая в некой прострации. Шаринганы словно угольки светились во тьме.

Тобирама стал приближаться к костру, вызвав небольшую долю раздражения в Обито, которую тот почти не пытался скрывать. Учиха недоверчиво прищурился, поднимаясь с места. Глаза еще более зловеще засветились во мраке, будто бы прожигая в Сенджу отверстие. Всплеск чакры в теле Обито подтверждал его недовольство. Такая реакция была неспроста, ведь ещё до путешествия в прошлое, в четвертой войне Тобирама был его врагом, как и остальные хокаге. Посему дружелюбным отношением тут не пахло. Что насчёт Изуны, то он напротив относился с Тобирамой довольно хорошо, и Обито решил пока не предпринимать ничего, но напряжение не пропадало.
"Если это действительно Изуна, то это может значить только..что я попал в другое время. Нидайме меня не узнает, что подтверждает мои догадки. Эдо-тенсеем тут не пахнет. Но как такое возможно?"
За своими раздумьями Обито не обратил внимания как Сенджу без скромности подсел к костру и к тому же уставился на него.. На это Учиха недовольно фыркнул.

-Я не обязан отчитываться перед тобой.

Раздраженно ответил Обито, после чего сел с другой стороны костра..